«Постоянно была какая-нибудь задача…»
Глеб Дунин, во 2-й кампании в Чечне замкомандира взвода разведроты 245-го гвардейского мотострелкового полка, старший сержант.
— Сижу в кресле зубного врача в поликлинике, по радио услышал, что в Чечне опять гибнут пацаны. А буквально через два дома — военкомат. Я вышел от стоматолога и туда: «Хочу в Чечню». Поехал чисто из патриотических побуждений. В армии я был сержантом, окончил курсы снайперов. Было только желание воевать, и именно в разведке.
В роте меня встретили спокойно, без понтов. Просто всем было тогда некогда. Выдали мне СВД и один магазин к ней — «Остальное где-нибудь найдешь!» Патроны были. Оптика была, старенькая, не пристреляна. Пацаны дали разгрузку. Выезды шли каждый день, постоянно была какая-нибудь задача. Я был как вольный стрелок, подчинялся ротному, но ездил с каждым взводом. Сидеть в палатке мне было тошно, вот я и ездил. Понимал, что снайперское дело — это целая наука, но тогда я был лишь как боец — меня интересовала только стрельба. Случалось, что и командир роты забывал, что я снайпер, а не автоматчик. Однажды в засаде на нас полезли «духи», я начал стрелять, а мне ротный сгоряча кричит: «Вали их очередями!» Но у меня же СВД и три магазина патронов! После этого боя выписали мне «Стечкина», как второе оружие.
Задачи мы получали непосредственно от начальника разведки полка. Мы подолгу не виделись друг с другом. Первый взвод на дневных задачах, второй работал только ночью, третий взвод — дежурный, но постоянно — то разминирование, сопровождение… Мы с ночи приходили и валились спать, но людей в роте не хватало, и через час нас поднимали то на сопровождение колонны, то придавали саперам на разминирование. Задачи ставились и на глубину до 20-25 километров. Выезжали ночами, без включенных фар проезжали все поселки, и потом еще пешком шли. На сутки, а то и на трое. Быстро поняли, что всегда надо иметь с собой запас еды, даже если уезжаешь, как говорили, всего на пять минут. Моментов опасных хватало.
Тринадцатого сентября 2000-го мы проводили колонну полка связи до Ханкалы. Я был с первой машиной. Сапёр меня зовет, подхожу: лежит конец фугаса и провода торчат. Я парня за шиворот, и в канаву столкнул. Только успели прыгнуть – фугас сработал. «Духи», выходит, на нас смотрели... Никто из наших от взрыва не пострадал. Начинается беспорядочная стрельба. Понял, что «духи» выцеливали нас очень грамотно. Моя рация от попавших в нее осколков фугаса вышла из строя, и я побежал по колонне, надо было найти связь, чтобы брать засаду «духов» клещами. По звукам выстрелов понял, что работали их снайпер и автоматчики, всего три человека. Бегу вдоль колонны, а старший лейтенант, командир взвода какой-то роты, залез под «бэху» и кричит: «Парни! Делайте что-нибудь!» Я успел ему врезать, чтобы привести в чувство, он испугался. Нахожу радиостанцию, по рации связался со своими в хвосте колонны, и двумя группами — восемь и двенадцать человек, зашли на русло реки. На берегу были нарыты лежаночки, и, хотя там нас ждали, всех троих, эту засаду — прикончили сразу. Все трое на вид были лет тридцати, подготовлены, чувствовалось, хорошо…
Награды: орден Мужества.
Проживает в Нижегородском районе.
Глеб Дунин, во 2-й кампании в Чечне замкомандира взвода разведроты 245-го гвардейского мотострелкового полка, старший сержант.
— Сижу в кресле зубного врача в поликлинике, по радио услышал, что в Чечне опять гибнут пацаны. А буквально через два дома — военкомат. Я вышел от стоматолога и туда: «Хочу в Чечню». Поехал чисто из патриотических побуждений. В армии я был сержантом, окончил курсы снайперов. Было только желание воевать, и именно в разведке.
В роте меня встретили спокойно, без понтов. Просто всем было тогда некогда. Выдали мне СВД и один магазин к ней — «Остальное где-нибудь найдешь!» Патроны были. Оптика была, старенькая, не пристреляна. Пацаны дали разгрузку. Выезды шли каждый день, постоянно была какая-нибудь задача. Я был как вольный стрелок, подчинялся ротному, но ездил с каждым взводом. Сидеть в палатке мне было тошно, вот я и ездил. Понимал, что снайперское дело — это целая наука, но тогда я был лишь как боец — меня интересовала только стрельба. Случалось, что и командир роты забывал, что я снайпер, а не автоматчик. Однажды в засаде на нас полезли «духи», я начал стрелять, а мне ротный сгоряча кричит: «Вали их очередями!» Но у меня же СВД и три магазина патронов! После этого боя выписали мне «Стечкина», как второе оружие.
Задачи мы получали непосредственно от начальника разведки полка. Мы подолгу не виделись друг с другом. Первый взвод на дневных задачах, второй работал только ночью, третий взвод — дежурный, но постоянно — то разминирование, сопровождение… Мы с ночи приходили и валились спать, но людей в роте не хватало, и через час нас поднимали то на сопровождение колонны, то придавали саперам на разминирование. Задачи ставились и на глубину до 20-25 километров. Выезжали ночами, без включенных фар проезжали все поселки, и потом еще пешком шли. На сутки, а то и на трое. Быстро поняли, что всегда надо иметь с собой запас еды, даже если уезжаешь, как говорили, всего на пять минут. Моментов опасных хватало.
Тринадцатого сентября 2000-го мы проводили колонну полка связи до Ханкалы. Я был с первой машиной. Сапёр меня зовет, подхожу: лежит конец фугаса и провода торчат. Я парня за шиворот, и в канаву столкнул. Только успели прыгнуть – фугас сработал. «Духи», выходит, на нас смотрели... Никто из наших от взрыва не пострадал. Начинается беспорядочная стрельба. Понял, что «духи» выцеливали нас очень грамотно. Моя рация от попавших в нее осколков фугаса вышла из строя, и я побежал по колонне, надо было найти связь, чтобы брать засаду «духов» клещами. По звукам выстрелов понял, что работали их снайпер и автоматчики, всего три человека. Бегу вдоль колонны, а старший лейтенант, командир взвода какой-то роты, залез под «бэху» и кричит: «Парни! Делайте что-нибудь!» Я успел ему врезать, чтобы привести в чувство, он испугался. Нахожу радиостанцию, по рации связался со своими в хвосте колонны, и двумя группами — восемь и двенадцать человек, зашли на русло реки. На берегу были нарыты лежаночки, и, хотя там нас ждали, всех троих, эту засаду — прикончили сразу. Все трое на вид были лет тридцати, подготовлены, чувствовалось, хорошо…
Награды: орден Мужества.
Проживает в Нижегородском районе.
